Антоний Велики

Увещания о нравах человеческих и благом житии

-               Не сут словеснии изучившийся наукам и книгам древних мудрецов, но словесную имущии душу и могущии разсуждати что ест добро и что ест зло, и лукавых и душевредных убегающии...

-               Словесный человек единому тщится – повиноватися и угождати Богу... Безместно бо врачам благодарити, Богу же о мнимах нам скорбех не благодарити и не разумети яко вся достодолжно и в ползу нам по промыслу его бывают... Сего не мыслят безумнии душею; не помышляют бо, яко вся добре и достодолжно бывают в ползу нашу, да возсияют добродетели и увенчаемся от Бога.   (1-3)

-               ...Ведая, яко добродетелное и богоугодное житие лучше ест богатства: сему твердо поучаяся и сие в памяти содержя, не возстенеши, не возрыдаеши, не укориши никогоже, но о всем будеши благодарити Богу, видя хуждших себя и в слове, и богатстве утверждающихся.

-               Словесный человек самаго себя разсматривая, изкушает подобающая и полезная себе: и что собствено ест душе и полезно, и что чуждо ея. И тако убегает повреждающих душу, яко чуждых и отлучающих его от безсмертия.

-               От самопроизволныя же похоти нашея смерт усиливается и пребываем во тме жития греховнаго: прелщаеми, не познающе самих себе.

-               Общий бо ум ест мирский и превратный, помышления подающий благая и злая, пременяющийся естеством... Боголюбивый же ум мстител ест злобы, самопроизволно бывающия в людех от лености (4-7)

-               Ненаказании и невежды смешным делом почитают науки и не желают оным внимати; понеже обличается их ненаказаност. И желают всем подобными себе быти... тщатся да будут все хуждшии их, невинност себе от множества зол снискати мняще. Погибает и смущается безсилная душа от злобы имущия в себе блуд, гордост, ненасытимост, гняв, продерзост, завист, лож, печал, укорение, неведение... забвение Бога. Сими и сим подобными мучится окаяная душа отлучающая себя от Бога.

-               Якоже художники, живописци и болванодели, от самых дел показуют они добродетелное и боголюбезное житие; и якоже сетии, сице всех лукавых сластей отвращаются (8-12)

-               Человек глаголется или словесный, или исправитися хотящий. Неисправленый бо не человеком нарицается: яко сие не человеческое ест дело, и бегати подобает таковых. Живущым бо со злобою не лет ест в числе безсмертных быти когдалибо... 
    Словесност нам поистине соприсутствуя, достойными нас творит да именуемся человеки... Да познает убо умный человек себе самаго безсмертным и да возненавидит всякую срамную похот, виною смерти бывающую людем (13-14).

...яко люди воистину словесны есмы душею, а не изображением тела...

Якоже кормчие к цели корабл управляют.. тако и добродетелному житию ревнующии прилежно да разсматривают, что подобает им творити и чего убегати...

Свободными да мнятся ти, не по состоянию свободные, но житием и нравами свободные... не... невоздержных: раби бо сут страстей вещественных.

Свобода же и благополучие души ест искреняя чистота и привременых презрение (15-18).

Знамение словесныя и добродетелныя души ест взор, поступка, глас, смех, обхождение и разговоры... боголюбивый бо ум сый вратар трезвый, заключает вход злым и срамным помышлениям.

Вся же тщанием и навыкновением постоянным исправляет человек имущий желание нестремящееся к злым сластем.

Словесным людем не подобает многим беседам внимати, но полезным, ими же управляет воля Божия (19-24).

Подобает... избыти от многомислия о себе и всякия тщетныя и ложныя славы...

Ни единыя же нест ползы учитися наукам, аще не будет благоугоднаго и Богоугоднаго жития души: вина же всех зол заблуждение, прелест и неведение Бога.

Ищущий бо Бога обретает Его, побеждая похот во всем, от молитвы не отступая: таковый бо бесов не боится

Темже учиненых нами грехов да не поставляем виною николиже рождение или другаго некоего, но самих себе...

Человек бо ведущий Бога, ест благий: аще же кто нест благ, сей ничтоже вест, ниже увестся когдалибо. Зане способ уразумети Бога, ест благост (25-29).

        *

        "Добротолюбие". Москва, 1793

        (превод Паисий Величковски)